Золотарь, или Просите, и дано будет... - Страница 36

— Здоровье, быт, среда…
Не шашкою сплеча-с —
Бананьей кожурой противника бичуем,
И памятью себя, как водкою, врачуем:
Мол, раньше, господа!..
А раньше — как сейчас.

— А раньше, как сейчас, — повторила Рита. — Жестоко. Недобрый у вас приятель. Это ж надо так — скальпелем, по-живому. Без анестезии…

В коридоре хлопнул потолочный люк. Следом раздался шелест — спуск Бэтмена. И шаги: раз, два, три.

Пять.

— Сумерничаете? — спросил Чистильщик.

— Чаевничаем, — откликнулась Рита. — Тебе налить?

Они на ты? Выходит, притворялись: прошу вас, чего изволите…

— Спасибо, я уже.

— Вы хотите бламанже? Извините, я уже, — мимо нот пропела Шиза. И вдруг сменила репертуар: — К чему нам быть на ты, к чему? Мы искушаем расстоянье. Милее сердцу и уму старинное: вы — пан, я — пани…

Она подмигнула мне: сечешь, мол, фишку?

— Мне пора, — Чистильщик церемонно раскланялся. Как во французском фильме про мушкетеров. — Целую ручки ясным паннам. Мое почтение вельможному пану. Вот ключи.

Я поймал связку на лету и возгордился.

— А вы? Завтра придете, а дверь заперта.

— У меня есть запасные. Всегда под рукой, как верная шпага. Мы, людоеды, народ запасливый…

И мы снова остались втроем.

— Верная шпага, — буркнул я. Настроение испортилось. — А сам шпагу в руки не берет. Боксом увлекся, граф де Ла Фер. Мордобойством. Вместо вжик-вжик — плюх-блям. На шпагу только смотрим. Из холла…

— Это в тебе, Золотарь, самец говорит, — хмыкнула Шиза.

— Какой самец?

— Бета. Зашел альфа-самец, ушел, а бета теперь перед самками хвост задирает. Какашками вслед швыряет. Клыки скалит. Он, значит, боксом, а ты? Настольным теннисом?

— Ага, — мне вдруг стало смешно. — Пинг туда, понг сюда. С Додиком стучу по-маленькой. Если что, я врагов ракеткой. Топ-спин по морде, и ваших нет!

— Наших нет, — повторила Рита. Голос ее сел, как после двух порций мороженого. — Говорите, Вадим шпагу не берет? Вы что, не в курсе? Потому что если в курсе, то вы…

Нахмурясь, «кобылка» закончила вполне по-мушкетерски:

— Подлец вы, и все тут.

— Не в курсе он, — вмешалась Шиза, видя мое лицо. — Что за наезды, Ритуля?

— Извините, Александр Игоревич. Ради бога, извините.

— Да ну… ерунда какая…

Шиза криво ухмыльнулась:

— Ладно, голубки. Вы посплетничайте, а я на кухню. Бутербродиков состряпаю. А то у нас, как в плохой пьесе. Диалоги, понимаешь. Вот я и вернусь: «Кушать подано»!

— Любишь театр? — заинтересовался я.

— Ненавижу.

И удалилась походкой королевы в изгнании.

* * *

А было так.

Поссорились однажды Иван Иванович с Иваном Никифоровичем. Как у Гоголя, только еще глупее. Они даже видеть друг друга никогда не видели. Если не считать юзер-пикчерз: у Ивана Ивановича — анимешный демон, у Ивана Никифоровича — волк из мультфильма «Ну погоди!». Что ж, демон так демон, волк так волк.

Много ли надо для ссоры?

Из-за чего полыхнуло — можно посмотреть в архивах. Докладная записка за июнь 2007, виртуальный возбудитель зафиксирован охотником Баритсу. Кто-то выставил чье-то фото, кто-то возмутился, сказал про кого-то, что он такой-то, в ответ услышал — сам, мол, сякой-то, нех залупаццо…

Слово за слово — полетели осколки.

— Если вы, уважаемый Иван Иванович, ещё не передумали насчет дуэли, — сказал, вернее, отстучал по клавишам Иван Никифорович, — то я готов с вами встретиться и обсудить употребление слова «мудак» и его синонимов.

— Клево, — отметили комментаторы. — Развлекуха.

— Я в июне буду в вашем городе, — ответил Иван Иванович. — С удовольствием пообсуждаю вопросы филологии и лексики.

— Сообщите в приват, — предложил Иван Никифорович, — как удобнее встретиться.

— Такие пиздуны, — отметили комментаторы, — на реальном базаре сливаются J

— Договариваемся о времени и месте сейчас, — уточнил Иван Иванович, — либо вы даете мне свой телефон, и созвонимся. По мне, лучше первый вариант. Брать с собой приятелей или нет — дело ваше. Я приду один. Не хочу знакомых беспокоить. Да и добром это не кончится.

— Как это один? — забеспокоились комментаторы. — Низачот.

— Договорились, — согласился Иван Никифорович. — Ориентировочно среда-четверг во второй половине дня.

— И мы! — вскрикнули комментаторы. — Мы — секунданты! И имя нам — легион!

— К моему большому сожалению, — разочаровал их Иван Иванович, — приехать в июне у меня не получится. Это не означает, что дуэль отменяется. Переносится, и только.

— Говнюк, — опечалились комментаторы. — Чмо L

— Кем считать человека, зассавшего приехать на дуэль? — риторически спросил Иван Никифорович. — А сколько было гонору и пафоса! За базар надо отвечать, мудила.

— Гыгыгы, — рассмеялись комментаторы. — Очереднога залупиле.

— Я в ярости, — продолжал Иван Никифорович, ободренный поддержкой масс. — Хочу кого-нибудь убить. Этот трусливый урод слил дуэль. Блин, я бы усрался, смешивая его с говном, если бы не надежда на честную схватку.

— Засунь свой говноязык, — обиделся молчавший три дня Иван Иванович, — себе в свою вонючую неподтертую жопу, пожалуйста, поганый ты тролль. Ты подписал сам себя. Хули нарываешься, сука? Посажу на клинок, будешь кровью ссать. Жди, еду.

— Где? — возопили комментаторы. — Когда? Мы придем с фотиками…

Им не повезло. Когда в дверь квартиры Ивана Никифоровича позвонили, рядом не было никого с фотоаппаратом. «Здравствуйте, — сказал высокий мужчина, стоя на пороге. Он глядел на Ивана Никифоровича так, будто они служили в одном гусарском полку. — Мы договаривались насчет дуэли. Сольете или как?»